
И что же ты будешь делать? Терпеть, конечно же, на большее ты не способен. Каждый день, каждую секунду ты будешь знать, что тебя все ненавидят. Ты не сделал ничего плохого, но на тебе стоит клеймо. Каждый раз, когда ты будешь проходить мимо людей, они будут смотреть на тебя, усмехаться. Если встретишь кого посмелее, услышишь то, что о тебе думают, какой ты мерзкий, какой слабый, какой беспомощный, и ты не сможешь возразить, ведь это аксиома.
По ночам, плача в подушку, ты будешь спрашивать себя: "В чём я провинился?" Ответ очевиден, может, не для тебя, но для других - точно. Ты виноват в том, что существуешь, что живёшь в этом прекрасном мире и порочишь его своей мерзкой бренной оболочкой. И это не может продолжаться больше. Тебя больше нельзя терпеть.
По ночам, плача в подушку, ты будешь спрашивать себя: "В чём я провинился?" Ответ очевиден, может, не для тебя, но для других - точно. Ты виноват в том, что существуешь, что живёшь в этом прекрасном мире и порочишь его своей мерзкой бренной оболочкой. И это не может продолжаться больше. Тебя больше нельзя терпеть.
И тогда ты ищешь выход. Кто-то начинает познавать стрельбу, кого-то больше привлекают канцелярские принадлежности, кто-то увлекается прыжками без тарзанки. Но нет, ты слишком слаб, тебе не хватит мужества вылечиться упаковкой таблеток или промахнуться, играя с ножом. Ты выбираешь самый глупый, самый бесполезный, как всё твоё существование метод - удавиться. Долгие месяцы ты вяжешь петли, изучая разные методики, ведь ты сам даже повеситься не сможешь. В кольце удавки ты видишь новый лучший мир, мир, в котором нет тебя. Но ты слаб, ты ничтожен, и не сможешь даже попробовать затянуть петлю на шее. Ты будешь жить, не ради себя, а потому, что тебя попросили подождать.
И ты ждёшь, и ждёшь, и ждёшь... С каждым днём тебе становится всё хуже и хуже. Тело предательски болит, не давая убежать от насмешек и ненависти. А ты видишь, что тебя ненавидят. Тебе больше не нужно узнавать, что ты мерзкий и противный, ты видишь это в каждом взгляде, в каждой кривой улыбке. Тобой пользуются, не отдавая взамен ничего, кроме сплетен за спиной и плевков в душу. И ты не против, ты привык. Ты ждёшь, что это всё закончится само собой, без твоего участия. Диагнозы докторов только подбадривают эту мысль, закрепляя у тебя в сознании, что страдать осталось недолго.
И ты смиряешься. Не важно, что над тобой насмехаются, не важно, что тебя ненавидят, в конце всё это закончится. Теперь ты не плачешь, ты даже не смотришь. Впереди нет никого, только бесконечная чернота, поглощающая тебя, обнимая своими тёплыми ласковыми кровавыми лапами. И ты не слышишь, как на тебя кричат, не чувствуешь, как тебя бьют. Ты в конце пути, они ничего не значат. Ты наконец-то свободен.
Ты не оставил после себя ничего, был бесполезным и ничтожным, и никто не плакал, когда ты ушёл. Занавес.
Грустный рассказ. Наверное, так и происходит.
ОтветитьУдалитьИван, отличных каникул!
Ирина Михайловна, здравчтвуйте. Иногда необходимо вот так гипертрофировано показать личностное состояние, чтобы понять, насколько хороша жизнь.
Удалить