Одиночество в сети. Легенда о бабочке, которая убила паука

На одном высоком дереве, между двух длинных веток раскинулась огромная паутина. Она мирно поблескивала нитями, слегка покачиваясь на ветру. Уже несколько десятилетий сотни поколений пауков плетут свою сеть на этом месте. И был среди них паук, о котором сложили легенду, вызывающую у других пауков неоднозначные эмоции. Одни относились к нему с презрением, другие с восхищением. Это легенда о том, как бабочка убила паука.

Много кого тот паук ловил в свои сети, и красивых бабочек, глупых и очаровательных, и красноглазых мух, которым хоть бы что, и маленьких, неокрепших комариков. И всё пауку было мало. Вроде есть у него бабочка, сорвал он с неё крылья и насладился по полной, но уже урчит брюшко и хочется ещё. Хочется чего-то пожирнее, мух навозных. На одном высоком дереве, между двух длинных веток раскинулась огромная паутина. Она мирно поблескивала нитями, слегка покачиваясь на ветру. Уже несколько десятилетий сотни поколений пауков плетут свою сеть на этом месте. И был среди них паук, о котором сложили легенду, вызывающую у других пауков неоднозначные эмоции. Одни относились к нему с презрением, другие с восхищением. Это легенда о том, как бабочка убила паука.

Много кого тот паук ловил в свои сети, и красивых бабочек, глупых и очаровательных, и красноглазых мух, которым хоть бы что, и маленьких, неокрепших комариков. И всё пауку было мало. Вроде есть у него бабочка, сорвал он с неё крылья и насладился по полной, но уже урчит брюшко и хочется ещё. Хочется чего-то пожирнее, мух навозных.

Но попала как-то к нему в сети одна бабочка, с виду неприметная, еще совсем юная. Трепыхалась она в паутине, выбраться старалась, но только сильнее запутывалась. А восьминогий убийца потирал лапки от предчувствия...  И вот уже запуталась красавица, вот и паук уже рядом, но потом что-то пошло не так. У паука что-то ёкнуло. Что-то, чего быть не должно. И он уже не стал есть бабочку, а укутав своей паутиной оставил жить... Он долго слушал её рассказы о жизни вне паутины, о бескрайних цветочных полях, о сотнях высоких деревьях, таких же, как его родное, о тысячах разных бабочек. И паук слушал, и не мог наслушаться. Его очаровали её длинные усики, её маленькие лапки, её красивые крылышки. И он слушал её целый день, а потом взмолилась бабочка, отпусти, мол, хороший человек, а я тебя навещать буду. И снова что-то ёкнуло у паука, не хотелось ему отпускать бабочку, но не смог отказать ей в простой просьбе. Он распутал нити, и бабочка вспорхнула и улетела в небеса.

Ждал её паук. День ждал, два, три... Просто сидел и ждал, не ел, не пил. Но не прилетала она снова, да и чего ждать от бабочки-однодневки.

Паук сидел, паук молчал, паук ждал и высыхал. И не осталось от паука ничего, кроме крепкого панциря, который до сих пор ждёт...

Кто-то скажет, глупо и бесполезно, а кто-то, похвально и благородно, а я ничего не скажу. Тут и так всё ясно.